Продолжительность жизни. Демографическая пирамида
Как мы видели, жизненная и житейская ситуация средневекового человека имела мало общего с современной и, соответственно, продолжительность его жизни была иной - много короче, чем сегодня. Археологическое изучение средневековых кладбищ, отдельных захоронений обнаружило, что предполагаемая продолжительность жизни в среднем не превышала 22-32 лет. При этом было бы ошибкой ожидать ее постепенного и неуклонного повышения. Напротив, серийные данные, относящиеся, например, к венгерским землям начала XI и XII столетий, где тогда, по наблюдениям ученых, имелось даже известное перенаселение, свидетельствуют о сокращении средней продолжительности жизни с 32 до 25 лет. Близкая картина наблюдалась и в Англии середины XIII - второй четверти XIV столетия.
Для Средневековья характерна исключительно высокая смертность в младенческом и детском (до 14 лет) возрасте. В той же самой Венгрии в названные столетия она составила 39 % общего числа смертных случаев. В Польше в раннее Средневековье смертность в первые пять лет жизни ребенка превышала 20 %. Эти цифры прямо определялись низким уровнем гигиены и состоянием здоровья населения.
До возраста глубокой старости - 70 лет - доживали единицы. Продолжительность жизни была низкой даже в княжеских родах. Так в португальско-бургундском доме в XII-XIV вв. она не превышала 40 лет. Относительно редким явлением для средних веков было, чтобы люди знали при жизни своих дедушек и бабушек и проживали с ними бок о бок в течение долгого времени.
Исследования историков-демографов открыли нам и другие особенности пирамиды населения средневековой Европы. От современной ее отличают, в частности, бросающаяся в глаза малочисленность женщин по сравнению с мужчинами и их чрезвычайно высокая смертность именно в цветущем возрасте. Хотя мужчины в массе, как правило, особенно из рыцарских семей, уже в очень юном возрасте участвовали в ратных делах, тем не менее, в возрастной группе от 14 до 40 лет соотношение между мужчинами и женщинами составляло 120/130 к 100. Соответственно, демографически, крайне редкими были женщины глубоко преклонного возраста (старухи).
Характерное для Средневековья нарушение демографического равновесия между мужской и женской частями населения было порождено многими причинами. Одна из главных - общее тяжелое положение женщины особенно в низших слоях населения, в аграрном обществе, где они лишь в очень редких случаях исключались из полевых работ. Сказывались и очень ранние браки, с 12-14-летнего возраста, частые деторождения (дети погодки или с разрывом в два года - распространенное явление в средние века) и связанные с этим осложнения и заболевания. Таким образом, современные историко-демографические исследования разрушают один из распространенных обывательских мифов о средних веках как времени долгожителей и богатырей. Слабая хозяйственная основа, политическая и социальная нестабильность, низкий уровень гигиены и медицины в эту эпоху делали человека легкой добычей и жертвой войн, болезней и голода.
Не дают они оснований и для казалось бы, на первый взгляд "логичного" вывода о том, что в силу очень высокой частоты родов и неразвитой регуляции деторождения прирост, увеличение населения в средние века происходили очень быстро. В действительности, этот процесс был очень медленным из-за высокого процента смертности. Даже в период апогея демографического подъема - в XI-XIII вв. он составлял, по оценкам ученых, 36 % при рождаемости в 42 %. Поэтому численность семьи в среднем редко превосходила 5 человек. Венгерские историки-демографы подсчитали, что процент прироста населения в городе Штульвайсенбурге в X-XI столетиях не превышал 4 % (промилле) и что для удвоения числа жителей при тогдашнем уровне общественного и социального развития понадобилась бы четверть тысячелетия!
И, тем не менее, как отмечалось уже в другой связи, в Европе имелись плотно заселенные регионы, избыточное население которых мигрировало в поисках лучшей жизни в другие, менее освоенные людьми области, что, в свою очередь, становилось мощным импульсом для развития этих последних и европейской цивилизации в целом. Вместе с тем этот вывод требует осторожности. Отвечающий ситуации высокого Средневековья он вместе с тем не может быть распространен в целом на феномен средневековых миграций, к рассмотрению которого мы и переходим.